"Не случайный человек со стороны" Надежда Емельянова "Южный Урал" №74, 05.09.2012

Светлана Борисова руководит областным театром музыкальной комедии месяц. Срок совсем небольшой, чтобы подводить какие-то, даже предварительные, итоги. И все-таки я решила не ждать для разговора формального повода типа ста дней или открытия театрального сезона. Для нашей рубрики важнее индивидуальная самодостаточность собеседника. Моя героиня интересна сама по себе, а ее профессии и должности, равно как и этапы личной жизни, сопряжены с общественными событиями, произошедшими в последние десятилетия.

Инженер-строитель с творческой душой

- Светлана Евгеньевна, помните ли вы наш разговор шестилетней давности в директорском кабинете бугурусланского театра? Как потом оказалось, эта встреча произошла накануне вашего ухода из труппы в городской отдел культуры. Для многих такая смена деятельности была неожиданной, ведь вы отдали театру десять лет жизни! Что же тогда случилась?

- На этот шаг меня вынудили обстоятельства. До 2006 года театр был независимой структурой, со своим счетом и бухгалтерией, подчинялся непосредственно администрации города. А потом появилось решение об изменении учредительных документов, театр присоединили к городскому отделу культуры, лишили финансовой самостоятельности. Чтобы хоть как-то защитить свое детище, я согласилась стать начальником культотдела. Утешало то, что я сохранила возможность играть на сцене. Для меня эти 16 лет, связанные с театром, - серьезный этап.

- Бугуруслан - ваша родина. Но, кажется, трудовая биография начиналась вдалеке от города детства и юности?

- Да, в 1979 году, в 19 лет, я уехала из родительского дома в Таджикистан вслед за мужем, выпускником Бугурусланского летного училища. В маленьком военном городке Чкаловске я тоже прожила значительный кусок своей жизни, большая часть которого была светлой и счастливой. Но там же мне довелось остаться одной с двумя малолетними детьми, пройти через горнило социально-экономической разрухи.

- Чем вы занимались в те годы, кем работали? Из вашего досье помню, что после окончания Бугурусланского нефтяного техникума вы еще получили диплом Куйбышевского инженерно-строительного института.

- В Таджикистане я как инженер-строитель поначалу работала в военном подразделении, которое участвовало в восстановительных работах после сильного землетрясения. Потом, когда стройбат расформировали, чтобы не остаться безработной, пошла воспитателем в студенческое общежитие местного политехнического техникума. Совершенно неожиданно эта скромная должность стала толчком для карьерного роста. Конечно, немалую роль сыграло и то, что я всегда активно занималась общественной работой по комсомольской линии - участвовала в художественной самодеятельности, проводила всевозможные праздники, фестивали, конкурсы. А театральным творчеством увлекалась со школьной скамьи. И вот по рекомендации многочисленного молодежного коллектива техникума я была избрана секретарем горкома комсомола.

Но уже приближались зловещие 90-е годы. Когда республиканский комсомол ликвидировали, меня перевели в городскую администрацию заведовать организационным отделом, а через пять лет доверили пост заместителя председателя хукумата (то есть главы города) по социальным вопросам. К тому времени я была единственной женщиной не только в городском руководстве, но и в республиканском.

У войны жестокое лицо

- Вы оказались в одном из эпицентров распада Советского Союза?..

- Да, на моих глазах рушилась жизнь: специалисты из Москвы и Санкт-Петербурга, которые работали в Чкаловске и на Ленинабадском горно-химическом комбинате, вынуждены были останавливать налаженное производство, покидать обжитые квартиры и возвращаться в Россию. Постепенно в городе остались одни пенсионеры, которым некуда было податься. В местном пресс-центре, организованном по решению исполкома, я вела радиопередачи. Старики мне говорили: "Доченька, пока мы слышим твой голос, у нас есть надежда, что в городе еще остались русские..."

Самым большим своим достижением на посту зама считаю то, что ни одного человека я не похоронила в целлофановом мешке, как это происходило в других местах. А живым помогала чем могла, вплоть до того, что баночки с едой приносила на работу и раздавала своим престарелым и беспомощным подопечным.

Пришло время, когда электричество и газ стали включать на два часа в сутки, а хлеб выдавать по двести граммов на человека и только два раза в неделю. Моей замовской зарплаты хватало на десять буханок коммерческого хлеба. В республике разгоралась гражданская война.

В марте 96-го я уехала из Таджикистана, где осталось все нажитое за 17 с половиной лет, в том числе и квартира, все денежные сбережения. Возвращалась в родные места с младшим сыном, восьмилетним Володей (шестнадцатилетнего Мишу отправила к родителям годом раньше, так как в старших классах уже некому было учить), и двумя чемоданами.

Когда в Бугуруслане Володю первый раз послали в магазин за хлебом, он удивился: "Дедушка, а как же я его куплю, сегодня же не хлебный день?" Пожилой мужчина, немало повидавший на своем веку, едва сдержал слезы…

Как увлеченность стала профессией

- Наверное, непросто было и вам перестраиваться на новый лад?

- Во-первых, не приходилось выбирать: на равноценную должность я и не рассчитывала, поэтому согласилась на предложенную временную вакансию начальника городского отдела культуры. И вдруг узнаю, что в местной труппе работают главный режиссер и артисты, переехавшие из… Чкаловска! Мы встретились как близкие люди, и через полгода мне предложили возглавить театр. Вы представляете, прежде культура и искусство всегда были моим хобби, а теперь наконец природная склонность к творчеству и административный опыт соединились! Конечно же, я согласилась, хотя театра как такового в ту пору не было. Коллектив ютился в подвале ветхого помещения, спектакли играли в Доме культуры, где на всю труппу выделяли одну гримерку. Так что мне пришлось начинать с нуля во всех смыслах: учиться самой и помогать учиться другим. Но главное, за три года совместными усилиями мы сумели обустроить в театральном здании-долгострое зрительный зал на сто мест и запустить малую сцену. На ней мы проработали десять с лишним лет. Бугурусланцы очень тепло отзываются о нашем мини-театре: камерная обстановка дополнялась доверительной атмосферой, в которой актеры и зрители чувствовали себя единой семьей.

Я с благодарностью вспоминанию все свои рабочие места и должности. Но все-таки театр не сравним ни с чем - и по сложности, и по той невыразимой радости, которую он приносит. После долгой и трудной работы первые зрительские аплодисменты способны компенсировать все - усталость, обиды. Еще вчера казалось, что ты чуть ли не всех ненавидишь, а сегодня - любишь весь мир! Пока я постигала премудрости театральной кухни, постоянно доказывала себе и труппе: можно многое преодолеть, но только вместе, сообща! Так что школа выживания мной пройдена достаточно суровая.

Новая хозяйка большого дома

- Светлана Евгеньевна, на мой взгляд, театром не может руководить случайный человек, даже если он обладает современными деловыми качествами. В данном конкретном случае я считаю разумным назначение человека со стороны: оренбургские деятели культуры слишком повязаны "дружбой одних против других". Чтобы преодолеть стереотип взаимоотношений, лучше быть не внутри ситуации, а над ней. Мне кажется, в этом смысле вам будет легче.

- Согласна с вами. К тому же у меня нет чувства, что я пришла в чужую сферу - вроде бы со стороны, но в то же время из отраслевой управленческой системы, хоть и другого масштаба. При этом я стараюсь не касаться прежних конфликтов и весь коллектив попросила остановиться, дать возможность работать, потому что бескомпромиссное противостояние не дает двигаться театру вперед.

- Закулисные дрязги - это неизбежно по своей природе или тут срабатывает некий социальный дисбаланс, то обстоятельство, что в массе своей артисты материально обделены?

- И то и другое. Да, актер лицедействует всю жизнь и порой заигрывается, начинает накручивать конфликт на пустом месте. Если даже всем прибавят зарплату, вряд ли стоит надеяться на то, что микроклимат мгновенно оздоровится. В творческом коллективе кто-то живет энергией потребления, кто-то жертвует собственной. Впрочем, "доноры" и "вампиры" есть в любой сфере, я с этим сталкивалась в жизни не однажды.

Но! Если человека включить в четкий ритм совместной работы, чтобы ему некогда было заниматься интригами, - тогда все будет нормально! Организовать оптимальную занятость труппы, добиться очевидного результата в коллективной деятельности, обеспечить приемлемые условия пребывания в театре и для работников, и для зрителей - таковы первоочередные задачи руководства.

В Бугуруслане у нас тоже однажды назревал раскол. Я была на грани нервного срыва. А вскоре в театре случилось и самое страшное - самоубийство одного из технических работников. Тогда я обратилась за помощью к священнослужителям. Мне не давал покоя вопрос: как быть нам, носителям профессии, которую церковь изначально считает греховной? На что отец Вячеслав ответил: "Играть на сцене не грешно, если для тебя важно, с чем уходят из театра зрители: или они согреваются теплом ваших добрых чувств и высоких помыслов, или выносят что-то агрессивное, низкое". С тех пор я стала по-другому смотреть на спектакли, которые мы ставили. На чем они основаны? На разумном, добром, вечном? Или в них таится скрытая угроза расшатывания нравственных основ нации? Когда сцена требует серьезной духовной самоотдачи, то и актеры становятся возвышеннее, мудрее, талантливее. А если закулисье пропитано негативом, то и зрители ощущают дисгармонию самой атмосферы в театре. Энергетически это чувствует каждый человек - тепло или холод.

- Сегодня одна из острых проблем в культуре - идейное противостояние во взглядах на театральное искусство как таковое. Идет открытый процесс отказа от традиций русского психологического театра. Последний печальный пример - фактическая ликвидация столичного театра имени Гоголя...

- Я хорошо знакома с репертуаром этого коллектива и никогда не соглашусь, что он, как утверждают оппоненты, безнадежно устарел. Режиссер этого театра Вячеслав Сорокин поставил несколько спектаклей на бугурусланской сцене, все они пользуются большим успехом у наших зрителей. Очень обидно, что появились деятели, которые опять вознамерились разрушить до основания то, что возведено несколькими поколениями предшественников, чтобы на руинах построить сомнительные заведения, где под вывеской "Театральный центр" не надо будет формировать стационарную труппу, обходясь одноразовыми "звездными" командами.

Судьба репертуарного театра волнует многих, хочется надеяться, что профессиональное сообщество сумеет его отстоять. Я не против новшеств, но эксперименты не должны вытеснять то, что является национальным духовным достоянием. Все больше людей понимает, к чему мы пришли, убрав патриотическое и нравственное воспитание из образовательной и молодежной среды. Если уберем последнюю духовную составляющую из искусства, то какое будущее ждет нашу страну? Пора нам всем осознать, как легко разрушать и как трудно строить!..

Вопросы задавала

Надежда ЕМЕЛЬЯНОВА.

Фото Елены ШКАТОВОЙ