«Смех и горе у синего моря», Владимир Дудин, Музыкальный журнал, 01.2013

(…) В спектакле, который режиссёр поставил в Музыкальном театре Карелии, он оказался близок к эстетике Жана-Пьера Поннеля в одноименном фильме-опере. Как у Поннеля, в спектакле Александрова, художником-постановщиком которого стал незаменимый Вячеслав Окунев, домик-крошечка, где живет главная героиня, утопает в цвету сакуры. Сюжет развивается согласно либретто, но характеры Александров выписывает, укрупняя свои акценты. Пинкертон показан попирающим ценности чуждого ему мира, который для него не более, чем причудливый сувенир. Японцы в спектакле – хранители традиционных ценностей, доставшихся от предков. Для Сузуки режиссёр создает трагический контур, который великолепно удается выдерживать от начала до конца меццо-сопрано Евгении Гудковой, одной из самых драматически одарённых певиц в труппе. Ей с самого начала известно, что ничем хорошим роман не кончится.

Баттерфляй – абсолютно цельная личность, идёт к финалу, не замечая темных туч над собой. Она нашла своё счастье и готова принести себя в жертву. (…)

Пинкертон в исполнении Павла Полянинова в финале являл грустное зрелище разбитого жизнью героя: разрушение судьбы Баттерфляй вернулось бумерангом. Он застрелился, узнав о гибели брошенной им «бабочки». Смех мальчика (данный в записи), защищённого детской психикой от осознания ужаса случившегося, раздался в зале инфернальным эхом.